Возможности звукописи в художественном тексте

Консонанс – фр. Consonance лат. Consonare «согласоваться».
В музыке – слитное, согласованное одновременное звучание различных тонов; один из важнейших элементов гармонии.
«БЛАГОЗВУЧИЕ»
В литературоведении – прием фонетической организации текста, основанный на повторе сочетаний звуков.
Консонантизм – система согласных фонем данного языка.
Трудновоспринимаемые сочетания согласных.

Фоника – звукопись (греч. phone – «звук»), или инструментовка, или эвфония.

Звукопись – использование звуковых приемов для усиления выразительности художественной речи.

Ассонанс – фр. «созвучие» - художественный прием, основанный на намеренном нагнетании гласных звуков (преимущественно ударных) (для создания настроения текста).

Аллитерация – лат.ad «к», при littera «буква» - повторение однородных согласных, придающее художественному тексту особую звуковую и интонационную выразительность. (или звукоподражательный эффект)

Паронимия – игра близкими по звучанию словами. Паронимы – слова, близкие по внешней форме.

К фонике можно отнести и интонацию – особенности движения устной речи, включая темп, паузы, тон, тембр, эмоциональную окраску.

Звуковые соответствия (на основе компьютерной программы «Звукоцвет»)

ЗВУКОБУКВА ЦВЕТ

А ГУСТО-КРАСНЫЙ

Я ЯРКО-КРАСНЫЙ

О СВЕТЛО-ЖЕЛТЫЙ ИЛИ БЕЛЫЙ

Е ЗЕЛЕНЫЙ

Е ЖЕЛТО-ЗЕЛЕНЫЙ

И СИНИЙ

Й СИНЕВАТЫЙ

У ТЕМНО-СИНИЙ. ТЕМНЫЙ СИНЕ-ЗЕЛЕНЫЙ, ТЕМНО-ЛИЛОВЫЙ

Ю ГОЛУБОВАТЫЙ

Ы МРАЧНЫЙ ТЕМНО-КОРИЧНЕВЫЙ ИЛИ ЧЕРНЫЙ

Норма употребления:

А – 116/1000
О - 126/1000
У – 102/ 1000
И – 77/1000
Ы – 24/1000

Звуковая организация художественного текста

Представления о поэтике текста дополняют и наблюдения над его звуковой организацией. Известно, что И.А.Бунин работал кропотливо, скурпулезно, выверяя каждое слово, каждую фразу, добиваясь определенного звучания. И уравновешенный, гармонизированный текст начинал «звучать». В этом отношении интересным представляется сопоставительный анализ двух редакций рассказа «Роман горбуна» (1927г. и 1930г.), позволяющий проследить движение авторской мысли.

Как всегда у писателя, наряду с цветовой деталью и числовой символикой, важной является и звуковая организация текста.

Уже само название рассказа («РОМАН ГОРБУНА») наполнено тревожным сочетанием звуков РА, АР, ГР. Оно приходит в сцепление с другими словами того же смыслового и звукового ряда:
ГОРБУН
ГОРДЫЙ
ДРОЖАЩИМИ
ГРОЗНО
ТРОСТЬ
СОДРОГНУЛСЯ
РОКОВОГО
ГОРБУНЬЯ.

Эта лексическая вертикаль организует внутреннее пространство текста.

Именно во второй редакции рассказа появляется глагол, внешне совершенно не соответствующий теме текста – «СОДРОГНУЛСЯ».

Через аллитерацию звуков Р, Г, К и консонанс (ГРБ, ДРГ, РКВ, ДРЖ, ГРЗ – твердые!) в повествование входит мотив Рока. Сочетание твердых, тревожных звуков преимущественно встречается в лексемах, содержательно связанных с этим мотивом.

Большую роль в создании символики неотвратимо приближающегося Возмездия играют ритм, интонация, мелодика текста.

Ритмический строй рассказа с его аллитерацией и консонансами рождает у читателя чувство, весьма близкое к оцепенению перед лицом Судьбы. Интонационные средства подчинены синтаксическому строю и семантике всего текста. Движение интонации подчинено единой схеме: дважды резкое повышение сменяется столь же резким ее понижением.

За анафорическим восклицанием, свидетельствующим об особом эмоциональном состоянии героя, следует динамичная зарисовка действий, связанных с подготовкой к предстоящему свиданию. Причем, в одном единственном развернутом предложении (в котором тревожный звук Р употреблен 15раз!) переданы и хронология событий, и внутреннее состояние героя. Динамика текста (6 глаголов в одном предложении!) создает ощущение бега времени.

Интонационный сбой вызывают слова «и стал ждать рокового часа». Здесь динамика исчезает, уступая место констатации факта. Теперь время, еще совсем недавно такое плотное и быстро бегущее, словно останавливается совсем.

Таким образом, восходящие интонации отходят на задний план, оптимистическое начало в рассказе растворяется, уступая место драматическому финалу. В сцепление приходят лексемы
«РОКОВОГО»
«ГРОЗНО»
«СОДРОГНУЛСЯ»
«ГОРБ»,
градационно сходящиеся в ключевом глаголе «ОЦЕПЕНЕЛ».

Очередной излом интонации также связан с «нетерпением сердца» героя, спешащего на свое первое свидание. И вновь динамику резко сменяет статика, создающая ощущение оцепенения. Появление незнакомки – это мгновенная фиксация жестокой действительности, стирающей последние проблески неуловимого счастья.

Словно великий грешник, низвергнутый из рая, горбун цепенеет, видя свое собственное отражение.

Использование звукописи в композиции художественного произведения

Много работал над языком своих произведений Антон Павлович Чехов. Основными качествами языка художественных произведений он считал
ЕСТЕСТВЕННОСТЬ
КОРРЕКТНОСТЬ
ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТЬ
МЕЛОДИЧНОСТЬ.

Под мелодичность языка Чехов понимал гармонию звуков речи, ее благозвучие, упорядоченность слов и словосочетаний в фразе, слаженность фраз в тексте. Заканчивая абзац или главу, особенно старательно подбирал последние слова по их звучанию, ища как бы музыкального завершения предложения.

«Вообще следует избегать некрасивых, неблагозвучных слов. Я не люблю слов с обилием шипящих и свистящих».

Начало и финал рассказа «Студент» поляризованы в своей пессимистической и оптимистической тональности, как страстная пятница и ожидание пасхального воскресенья. Даже повторы ударных гласных принимают участие в этой поляризации.

Повествование в первом абзаце артикуляционно окрашено повторами отчетливо ощутимой не только в ударном, но и в безударном положении фонемы «У» – как бы отзвуками одинокого «жалобного гУдения», Издаваемого «чем-то живым»: «гУдело, точно дУло в пУстУЮ бУтылкУ»; «по лУжам потянУлись ледяные иглы»; «в лесУ неУЮтно, глУхо и нелЮдимо». (Много Ы, создающего мрачное, темное, грустное настроение)

Заключительный же абзац озвучен повторами ударной «А» в ключевых его словах: «прАвда и красотА… всегдА составлЯли глАвное»; «слАдкое ожидАние счАстья… таинственного (тАйна!) счАстья, овладевАли им мАло-помАлу…»

Пессимизм героя, которому «не хотелось домой», есть следствие его отстраненности от жизни других людей: на течение истории он взирает отчужденно, как на историю «других», и именно поэтому не усматривает в ней никакого смысла. Но стоило герою самому стать звеном в исторической цепи человеческих жизней, соединить своим рассказом, своей личностью два конца цепи, как ему открылись человечность, правда и красота существования, счастье осмысленности бытия.

И даже в ритмическом движении рассказа «нарастают к концу гармоническая стройность и речевой лад».

Жизненная позиция студента Великопольского в начале рассказа – это позиция уединенного сознания, чья элегическая установка мировосприятия актуализируется в соответствующей пространственно-временной картине жизни. Приступая к рассказу о Петре, студент входит в ряд других людей на земле и отрешается от позиции уединенного сознания.

Своим рассказом он делает собственную личность звеном духовной связи веков. Встреча Лукерьи и Василисы с апостолом Петром становится соборной. Происходит «конвергентность» душ: Иван трогает своим рассказом слушательниц и сам преображается в «магнитном поле» их душевного отклика.

В! Возвращается домой с ЗАПАДА. Цель пути в заключительном абзаце – «родная деревня», «восхождение на гору» (ВОСТОК). Но это не возврат к патриархальной восточной соборности от западной уединенности цивилизованного человека. Чеховский герой, оглядывающийся на запад и всматривающийся в родную деревню на востоке (продолжение главенствующего лейтмотива: «видел оба конца этой цепи»), находится у подножия новой, более высокой ступени духовного единения людей.

Звуковая организация поэтического текста

Константин Бальмонт «Я мечтою ловил уходящие тени…»

Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени погасавшего дня,
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.

И чем выше я шел, тем ясней рисовались
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались
Вкруг меня раздавались от Небес до Земли.

Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.

А внизу подо мною уж ночь наступила,
Уже ночь наступила для уснувшей Земли,
Для меня же блистало дневное светило,
Огневое светило догорало вдали.

Я узнал, как ловить уходящие тени,
Уходящие тени потускневшего дня,
И все выше я шел, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.

Для лирики Бальмонта характерно активное использование звуковых соответствий самого широкого диапазона, сложно взаимодействующих друг с другом и с целым текстом. Слово Бальмонта можно охарактеризовать как «разомкнутое навстречу другим словам» (С.Аверинцев).

В стихотворении «Я мечтою ловил…» есть звуковые соответствия, сближающие слова, расположенные как контактно (светлее сверкали; выше шел), так и дистантно (ловил-всходил; чем-тем; дня-меня; блистало-догорало; тени-ступени и др).

У Бальмонта звуковые соответствия могут более или менее равномерно пронизывать всю строку, а также могут представлять несколько рядов:

На первый план выступает структурная, организующая функция звуковых соответствий. В еще большей мере эта функция проявляется в объединении двух строк. При этом звуковые соответствия скрепляют строки за счет собственной соотнесенности:

Для меня же блистало дневное светило,
Огневое светило догорало вдали.

Особую роль в соединении строк играет прием расчленения многоконсонантного слова: оставаясь на одной строке, оно как бы рассыпается в другой веером звуков. Связь строк при этом часто укрепляется рифмой:

И чем выше я шел, тем ясней рисовались,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались,
Вкруг меня раздавались от Небес до Земли.

Звуки рифмующихся строк могут углубляться в строку, как бы развертывая рифму, - словно строки стремятся к возможно большей звуковой соотнесенности.

Гармоническая цельность – вот главное направление в развитии бальмонтовских звуковых соответствий, передающих, по выражению поэта, «мерную лиричность взнесенного чувства и умудренного сознания».

Метрический репертуар Бальмонта необыкновенно богат: он насчитывает 59 размеров, из которых 53 самостоятельных. В анализируемом стихотворении представлен нечастый размер – цезурованный четырехстопный анапест. Длина стиха Бальмонта предельно многообразна: от 2 слогов до 24! Среди длинных размеров можно выделить сверхдлинные.

Обилие сонорных звуков [л] [м] [н] и их сочетаний свидетельствует о напевности, плавности и музыкальности стиха.

Регулярное использование шипящих [ш] [ж] [х] [ч] [ш] (всего 32) создает ощущение шуршания, шелеста, шепота, таинственности и неизвестности.

Повтор звонких согласных [з] [г] [д] и сонорного [р] и их сочетаний. Среди них самый частотный - [р], затем – в порядке убывания - [з] и [г]. Эти звуки служат для поддержания ритмической организации стиха, делают интонацию более четкой, утвердительной, усиливают ее.

Среди гласных наиболее частотными являются [и] (51), затем [а] (50) и [у] (50). Эти звуки ассоциативно поддерживают мысль о цикличности движения, его постоянстве, непрерывности.

Кроме того, эти звуки, значительно превышающие текстовую норму, создают определенное настроение, связанное с цветовой окраской стихотворения.

Если бы вам пришлось иллюстрировать это стихотворение, какие цвета преобладали бы на вашем рисунке, полотне?
(«тени уходящего дня»– темно-синие; «погасавший день» – густо-красный, «дремлющие горы» – синевато-голубоватые; ночь – темно-синий; «огневое светило догорало» – красный; «потускневшего дня» – мрачно-синий).

И - синий, синеватый
У - темно-синий, темно-сине-зеленый
А - густо-красный, ярко-красный.
О (о+е)- светло-желтый или белый
Э/Е - зеленый, желто-зеленый
Ы - мрачный, темно-коричневый или черный
Ю - голубоватый

Итак, звуковые повторы делают речь более благозвучной; используются как средство звукописи; поддерживают синтаксические и ассоциативные связи слов.

Для сравнения проанализируйте цветовую окраску стихотворения С.Есенина:

Вечером синим, вечером лунным
Был я когда-то красивым и юным.
Неудержимо, неповторимо
Все пролетело… далече… мимо…
Сердце остыло, выцвели очи…
Синее счастье! Лунные ночи!

Какое настроение создается с помощью звуковых средств?

Несложные арифметические расчеты приводят к выводу о том, что Ы в стихотворении значительно (в четыре раза!) превышает текстовую норму (одно употребление на сорок гласных), что и создает мрачное, темное, грустное настроение, которое подчеркивается обилием многоточий. Несмотря на то, что в стихотворении дважды, в начале и конце, повторяется любимый эпитет Есенина «синий».

У звука Ы самая низкая норма употребления – 24/1000 (сравни: А – 116/1000, О – 126/1000, Е – 102/1000, И – 77/1000).

Сайт создан в системе uCoz